ВАЛААМСКИЙ РАСПЕВ

совокупность муз. вариантов церковных песнопений, бытовавшая в Валаамском мон-ре. Проблемы происхождения распева, его самостоятельности или, напротив, зависимости от др. распевов не нашли в наст. время однозначного решения в совр. музыковедении.

В архивах России древние певч. рукописи Валаама, к-рые могли бы стать объектом исследования, не сохранились. В описании древлехранилища Валаамского мон-ря, сделанном в 1913 г., значились 4 рукописных певч. «Ирмология»: 2 из них были записаны знаменной нотацией, 2 - квадратной нотолинейной; в последнем есть примечание «ноты крюковые на пятилинейной системе» (Епархиальное древлехранилище. С. 18). Самая древняя рукопись, «Ирмологий нотный с месяцесловом» (полуустав XV в., раздельноречие), была отнесена составителями к эпохе князей, т. к. в припевах на 9-й песни канона Сретению Господню упоминается князь (Епархиальное древлехранилище. C. 18-19); к тому же периоду относился и сокращенный «Ирмологий». Нотолинейная рукопись «Ирмологий и праздники», а также, по-видимому, «Ирмологий и некоторые стихиры из нотного Обихода» были созданы переписчиком Петром Макарьевым в 1690 г. По данным И. Гарднера, в наст. время в музее г. Куопио в Финляндии находятся 2 крюковых Ирмология (Куопио. Церковный православный музей. Инв. № 64, 69) (Gardner J. v. Die altrussischen Neumen-Handschriften des orthodoxen Kirchenmuseums in Kuopio // Die Welt der Slaven. Köln; W., 1973. Jg. 18).

При отсутствии рукописей важным источником сведений о певч. традиции Валаамского мон-ря являются описания, оставленные паломниками. Первое описание (1847) принадлежит свт. Игнатию (Брянчанинову), к-рый отметил особую выразительность валаамского пения, «глубокое набожное чувство и необыкновенную энергию, которая потрясает душу». Услышанный им напев он назвал знаменным, или «столбовым»: «Тоны этого напева величественны, протяжны, заунывны, изображают стоны души кающейся <…>. Эти тоны - в гармонии с дикою, строгою природою, с громадными массами гранита, с темным лесом, с глубокими водами» (Валаамский монастырь. С. 14-15).

Ценные сведения о монастырском пении во 2-й пол. XIX в. содержит книга директора канцелярии обер-прокурора Святейшего Синода композитора Д. Н. Соловьёва «Церковное пение в Валаамской обители». Если свт. Игнатий писал, что в мон-ре «древние рукописи уничтожены», то Соловьёв представлял Валаам как мон-рь, «до сей минуты поющий по знаменным книгам». Соловьёв считал неоспоримым факт непрерывной исторической преемственности певч. традиции с основания мон-ря до кон. XIX в. и называл Валаам «живым свидетелем знаменного периода». Регент московского подворья Валаамского мон-ря А. Загребин подвергает сомнению это утверждение, т. к. возрождение монашеской жизни, по его мнению, начинается лишь в 1782 г. и связано с приходом саровского старца Назария (Кондратьева), к-рый принес в мон-рь устав и традиции пения Саровской пустыни.

В целом на Валааме преобладала устная певч. традиция. По свидетельству Соловьёва, и монастырские певчие, «и все остальные члены монастырского причта - иеродиаконы, иеромонахи, не исключая даже и отца наместника», входившие в состав хора, знали весь круг церковного пения наизусть, не нуждаясь в нотных книгах.

К нач. ХХ в. возникла необходимость письменной фиксации традиции с целью ее сохранения для молодого поколения монахов. Подготовкой Обихода занимался лично игум. Гавриил (1891-1903), большой рачитель церковного пения. Записывать песнопения на ноты с голоса знающих иноков ему помогали мон. Маркиан (буд. старец иеросхим. Михаил, † 1934), а также предположительно регент инок Авксентий, «переложивший на ноты» херувимскую песнь валаамского напева (Валаам Христовой Руси. С. 303, 304). «Обиход одноголосный церковно-богослужебного пения по напеву Валаамского монастыря» был издан в 1902 г., переиздан с исправлениями и дополнениями в 1909 г. Он содержит песнопения всего годового круга. 1-я часть включает неизменяемые песнопения всенощного бдения, Октоиха, вседневных служб, 2-я часть - Постной и Цветной Триодей, 3-я часть - песнопения двунадесятых праздников, Божественной литургии и молебна Пресв. Богородице. Иногда по причине совпадения напевов даются ссылки на «Обиход» синодального издания, чем, вероятно, объясняется почти полное отсутствие служб Страстной седмицы, службы отпевания.

В предисловии к «Обиходу» отмечено, что «напев валаамский есть соединение напевов: большого и малого знаменного, а также и других», а именно: греческого, киевского, болгарского и путевого. Указания на распевы во мн. случаях отсутствуют, их можно установить путем сравнения с обиходными песнопениями синодального издания: напр., песнопение «Достойно есть» (на возношение Панагии) греч. распева известно также под названием «Жуковская малая, 5-го гласа», предначинательный псалом - киевского распева и т. п.

Основу «Обихода» составляют песнопения знаменного распева, к к-рому принадлежат «Блажен муж», запевы и 1-е стихиры на «Господи, воззвах», догматики, воскресные богородичны на стиховне, «Бог Господь», прокимны на утрене, «Свят Господь Бог наш», почти все песнопения литургии, кроме гимна «Единородный Сыне» (праздничного) болгарского распева. Характерной тенденцией рубежа XIX-ХХ вв. является сокращение мелодий, в песнопениях отсутствуют фиты (хотя в кон. XIX в. они еще использовались; так, Соловьёв упоминает о пении фиты «кудрявой» в литийной стихире «Подобаше самовидцем» на Успение). Соловьёв с тревогой писал о «заметном расположении к употреблению малых роспевов». В большинстве песнопений из «Обихода» Валаамского мон-ря попевочный фонд знаменного распева сохранен. В тех случаях когда попевки знаменного распева модифицируются, имеет место как их упрощение («редукция»), так и увеличение мелизматических оборотов, добавление опеваний, проходящих звуков, что делает мелодию более развитой, гибкой.

Одной из древних традиций, сохранившихся в Валаамском мон-ре, Соловьёв считал стихологию, т. е. антифонное чтение и пение псалмов. Особенно близким древнему первообразу он находил исполнение гласовых напевов на «Господи, воззвах», когда головщик поет все 3 запева, а хор трижды повторяет «Услыши мя, Господи».

Загребин отмечает сходство структуры стихир «на глас» в Валаамском «Обиходе» с совр. их исполнением в рижской Гребенщиковской и Невской старообрядческих общинах.

Украшением валаамского пения были подобны. По словам Соловьёва, древнейшая традиция пения на подобен на Валааме сохранилась великолепно, но головщик правого клироса в беседе с ним сетовал, что «знание этого отдела у валаамских певцов ослабевает и количество употребляемых подобнов постепенно уменьшается», напр., не поются 12-строчные («на двенадцать колен») подобны (Соловьёв. С. 26). В «Обиходе» Валаамского мон-ря 11 подобнов: «Прехвальнии мученицы», «Небесных чинов» 1-го гласа, «Доме Евфрафов», «Егда от древа» 2-го гласа, «Яко добля», «Дал еси знамение», «Хотех слезами» 4-го гласа, «Радуйся» 5-го гласа, «Все отложше», «Тридневен» 6-го гласа, «О преславного чудесе» 8-го гласа.

В целом «Обиход» Валаамского мон-ря основан на общерус. традиции знаменного распева, поэтому нек-рые исследователи возражают против самого определения «валаамский распев», считая его местной разновидностью знаменного распева. Вопрос о том, существовали ли в Валаамском мон-ре особенные «валаамские» песнопения, пока остается открытым. Напр., широко распространенное «Ангел вопияше» напоминает мелодии греч. распева; о позднем происхождении напева свидетельствуют простота его строения (чередование 2 мелодических строк с вариантами), тонально-гармоническая определенность с опорой на I-V ступени мажорного лада. Но характерные мелодические фигуры не встречаются в песнопениях греч. распева. Возможно, в этом случае допустимо говорить о самостоятельном «валаамском» распеве, сложившемся в XVIII-XIX вв.

Припев 9-й песни канона св. Пасхи. Обиход одноголосный церковнобогослужебного пения по напеву Валаамского мон-ря. СПб., 1997

Припев 9-й песни канона св. Пасхи. Обиход одноголосный церковнобогослужебного пения по напеву Валаамского мон-ря. СПб., 1997

Хоровое исполнение одноголосных песнопений, по свидетельству Соловьёва, было различным. Нек-рые игумены, чтобы не ослаблять строгости молитвенного настроения, не допускали даже разделения теноров и басов, и они пели унисоном в среднем регистре. В кон. XIX в. монастырский хор (50 чел.) состоял из басов, теноров и альтов. Хоровой склад зависел от голосовых возможностей певчих: первые тенора могли передать свою партию альтам и перейти на 2-й голос, а низкие 2-е тенора могли облегчить партию 1-х басов. При таком распределении голосов большая часть их вела основную мелодию. В движении проч. голосов, по словам Соловьёва, возникала особая гармония, «не столько в смысле применения правил аккордики, сколько контрапунктического характера, двухголосная, трехголосная и т. д., гармония особых подголосков и мелодических ходов», к-рая «драгоценна как вообще в музыкальном, так в особенности в церковно-певческом соотношении», т. к. дает многоголосное истолкование знаменной мелодии (Соловьёв. С. 20). Такой тип фактуры с применением подголосочной полифонии отчасти был зафиксирован в «Сборнике церковно-богослужебных песнопений» для 4-голосного смешанного хора, изданном в мон-ре одновременно с одноголосным Обиходом в 1902 г.

Первые многоголосные обработки песнопений В. р. создал М. А. Балакирев («Ангел вопияше» и тропарь свт. Иоанну Златоусту «Уст твоих»). В XX в. к «Обиходу» Валаамского мон-ря как первоисточнику своих произведений обращались диак. Сергий Трубачёв, архиеп. Ионафан (Елецких), К. Никитин, прот. Николай Ведерников, регент С.-Петербургского подворья Валаамского мон-ря М. Ю. Рузанов, архим. Матфей (Мормыль), А. З. Непомнящий, В. И. Мартынов и др. авторы.

Песнопения В. р., как одноголосные, так и в многоголосной обработке, входят в репертуар совр. профессиональных хоровых коллективов и клиросных хоров. Большое число песнопений В. р. представлено в аудиозаписях хора братии мон-ря под упр. регента иеродиак. Германа (Рябцева) и муж. хора ин-та певч. культуры «Валаам» (художественный руководитель и дирижер Игорь Ушаков).